Карты нарративной практики

Аннотация

Содержание

Когда мне исполнилось десять лет, мне подарили велосипед. Это был великий дар. Пока еще ни один подарок не мог сравниться с ним по значимости (до сих пор я чувствую себя неуютно, если под рукой нет велосипеда). Велосипед стал средством для реальных путешествий по иным мирам. Я ориентировался по картам, и мы вместе с младшим братом, друзьями и нашим псом Принцем целыми днями катались по сопредельным нашему району мирам, восхищавшим меня… но я едва ли мог прикоснуться к их поверхности.

Я до сих пор помню удивление, которое испытал, когда случайно впервые заехал в район, где жили состоятельные люди. Это место было так похоже на «американскую мечту» 50-х, знакомую мне по радиорекламе, уличным плакатам и немногим журналам, на которые мне удалось «наложить лапы».

Наиболее значимое путешествие за пределы моего родного мира состоялось, когда мне было тринадцать. Отец купил «хорошую» машину, мы собрались и всей семьей отправились в самую потрясающую поездку в нашей жизни — по южной части штата Южная Австралия, к востоку, в штат Виктория. Мы проехали по Великой Океанской Дороге до самого Мельбурна, останавливаясь на ночевки в кемпингах. Я был совершенно не готов к необъятности мира, открывшегося мне во время путешествия. Я увидел такие географические ландшафты и территории жизни, которые не мог прежде даже вообразить, пережил поразительные приключения, которые до сих пор живы в моей памяти.

Каждый вечер при свете керосиновой лампы я склонялся над картами, предвкушая будущие приключения, и это существенно обострило мою восприимчивость, сделало более открытым для впечатлений во время путешествия. Насколько я помню, у нас не было какой-то специальной цели на каждый день — был просто набор возможных направлений; путь к этим возможным целям также не был расписан заранее. Мы просто стремились найти самые живописные дороги, обнаружить самые красивые места.

Странствия по мирам, сопредельным нашему району, и памятное путешествие из Аделаиды в Мельбурн по южному берегу Австралии, — все это уже далеко в прошлом. Но и по сию пору возможность склониться над картой и внимательно рассмотреть ее приносит мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Это касается как путешествий, связанных с работой, так и подготовки к полетам — иногда я летаю над Австралией на легких самолетах «Сессна» и «Пайпер». Неослабевающее восхищение географическими картами побудило меня использовать метафору «карты» в работе с людьми, обращающимися ко мне по поводу разных проблем и забот. Когда мы садимся и начинаем беседовать, я понимаю, что мы отправляемся в путешествие, направление и маршрут которого не могут быть точно известны заранее. Я знаю, что скорее всего мы откроем необыкновенно красивые пути к неизвестным пока целям. Я знаю, что по мере приближения к конечному пункту нашего путешествия мы будем входить в миры иного опыта.

И я знаю, что приключения, которые ждут нас на этом пути, будут не просто подтверждением уже известного — это экспедиции в область того, что людям вообще возможно узнать о своей жизни. Новизна возможного проявляется по-разному. Например, в ходе терапевтических бесед люди переформулируют свои цели, неожиданно для себя видят новые задачи, начинают стремиться к таким изменениям, которые изначально невозможно было бы предсказать. В начале беседы человек может заявить о желании стать более независимым, но в ходе самой беседы отказаться от этой цели ради того, чтобы более полно и открыто принять этику партнерства в своей жизни. Например, двое могут изначально заявить о желании преодолеть различия позиций в отношениях, но потом в ходе терапевтической беседы заменить эту цель задачей признания различий и с радостью принять их.

Карты, представленные в книге "Карты нарративной практики: введение в нарративную терапию", являются, как и любые другие карты (например, географические), специально сконструированными средствами ориентировки, к которым можно обращаться во время путешествий. В случае психотерапии это совместные путешествия с людьми, решившими обратиться за помощью по поводу сложных ситуаций и проблем в жизни. Карты могут помочь нам найти путь к конечным пунктам, которые изначально невозможно было бы точно указать, по траекториям, которые невозможно точно спланировать заранее. Они способствуют осознанию разнообразия дорог, которые могут привести к желаемым целям: их можно разметить на карте — и тогда они станут более знакомыми и понятными. На семинарах люди часто просили меня придумать что-нибудь, чтобы разработанные мной терапевтические техники стали прозрачнее, понятнее. Я принял эту просьбу близко к сердцу — так появились карты нарративной практики и книга, которую вы сейчас держите в руках. Хочу подчеркнуть, что мои карты — всего лишь один из возможных вариантов вспомогательного ориентировочного средства. Они не являются «истинным» и «верным» руководством по нарративной практике, чем бы ее ни считали.

Будучи автором этих карт, я бы хотел подчеркнуть, что не использую их для «надзора» за терапевтическими беседами. Терапевтической беседой невозможно жестко управлять. Я не планирую заранее, что буду говорить людям в ответ на их слова до того, как слова прозвучат, — каждая реплика определяет последующую. Карты нарративной практики тем не менее, помогают мне откликаться на рассказы и истории так, чтобы для людей открывались возможности исследовать доселе «заброшенные», игнорируемые территории их жизни. В результате люди могут совершенно по-новому взглянуть на сложные ситуации и жизненные проблемы.

При помощи карт удается лучше сформулировать терапевтические вопросы, и люди неожиданно обнаруживают, что им интересно новое понимание событий собственной жизни. Людям становятся любопытны те аспекты жизни, те территории идентичности [1], на которые они раньше не обращали внимания, которые не замечали. Иногда они начинают испытывать благоговение перед собственными ответами на сложные ситуации, вызовы бытия. Я убежден, что карты помогают формулировать такие терапевтические вопросы, которые способствуют насыщенному описанию историй самих терапевтов об их работе и жизни в целом, а это может быть источником вдохновения. По крайней мере для меня это верно.

На семинарах меня иногда спрашивают, почему карты терапевтической практики необходимы. На это я отвечаю, что они вполне «обходимы» — можно обойтись и без них. Однако я убежден, что все мы, проводя терапевтические беседы, чем-то руководствуемся; достаточно часто эти руководящие идеи рассматриваются нами как нечто само собой разумеющееся. Они становятся как бы невидимыми и недоступными для критического рассмотрения. Я считаю, что подобная ситуация таит в себе опасность: мы можем начать некритично воспроизводить то, что нам знакомо и привычно в терапевтической практике, — вне зависимости от того, как это влияет на людей, которые обращаются к нам за помощью. Это важно. В то же время я прекрасно осознаю, что метафора карты и путешествия подходит не всем. Вокруг нас — целый мир разнообразных метафор, которые могут быть использованы для описания психотерапевтической практики. Если кто-то вложит время и силы и переведет принципы и практические приемы, описанные в этой книге, на язык других метафор, я буду рад и очень ему (или ей) благодарен.

Психотерапевты, незнакомые с представленными здесь картами, могут поначалу счесть их нескладными, неестественными и «неспонтанными». Этого и следует ожидать. Когда мы вступаем на новые территории терапевтической беседы, знакомство с ними может занять значительное время. Время требуется для того, чтобы как следует освоить новые навыки. Все дело в практике, практике и еще раз практике.

Интересно, что мы ощущаем себя наиболее спонтанными в тех сферах жизни, в которых у нас больше всего опыта и навыков. Как и в случае с талантливыми импровизаторами-музыкантами, хорошая импровизация в терапевтической беседе основана на дотошном, упорном внимании к развитию терапевтических навыков. Всегда есть куда расти.

Для меня моя работа — это бесконечное ученичество. Я знаю, что никогда не прибуду в какую-то конечную точку, где буду полностью удовлетворен тем, что сделал для повышения эффективности беседы. Я не смогу сказать: «Если бы у меня была возможность провести эту — или любую другую — терапевтическую сессию заново, я ничего бы в ней не изменил». Подобное признание не обесценивает мое участие в этих беседах и не лишает меня удовольствия от работы. Оно, скорее, позволяет сохранить рефлексивную перспективу, критический взгляд на то, что я делаю как терапевт.

Возможность отправиться в путешествие в неведомое с картой в руке каждый раз разжигает во мне очень приятное чувство предвкушения. Я надеюсь, что в этой книге мне удалось донести до вас, читатель, те чувства восторга и увлеченности, которые я постоянно испытываю в наших путешествиях во время терапевтических бесед. Я надеюсь, что представленные здесь карты окажутся полезными в ваших собственных исследованиях терапевтической практики.