Работа пары, работа с парами

Содержание

Часть I Работа пары

Часть II Работа с парами

Отрывок из книги

Глава 1. Страдающие пары и обстоятельства обращения к специалисту

Мартина (35 лет) и Луи (40 лет) обратились ко мне по поводу гневных вспышек Луи, которые значительно нарушали их супружескую жизнь, становясь предметом ссор между супругами и пробуждая скрытые конфликты между ними.

Пара вместе уже десять лет, но только последние восемь лет они живут вместе и только последние два года женаты.

Оба много работают, и у них мало свободного времени. Мартина жалуется на то, что Луи всегда возвращается поздно, что они не отдыхают вместе и редко куда-либо ходят, и в особенности на то, что Луи молчалив, мало рассказывает про то, как прошел его день, про свою работу, про то, что он чувствует, и вообще про себя. Резюмируя, Мартина жалуется на бедность и неудовлетворительность их вербального и аффективного общения.

Луи же объясняет, что после долгого рабочего дня ему необходимо немного помолчать, чтобы дистанцироваться как от психически требовательной работы, так и от жены. Это нужно ему для психического восстановления. Кроме того, он считает, что работе не место в личной жизни. Для него важно отличать и разделять друг от друга разные периоды и пространства, ни в коем случае не позволяя им смешиваться. Вопросы жены ему кажутся интрузивными, а ее просьбы — инвазивными. Именно поэтому он вынужден защищаться от опасности, дистанцируясь от Мартины, в частности через молчание.

На самом деле просьбы жены напоминают ему о просьбах матери в детстве, которые та выражала в приказной и авторитарной форме. Получается, его жена представляет собой в переносе опасную материнскую фигуру, от которой нужно защищаться. Мартина же воспринимает и интерпретирует молчание Луи как отвержение, отсутствие интереса к ней, оставление ее, что пробуждает в ней травмирующие воспоминания о том, как в детстве она переживала дезинвестирование и оставление со стороны собственного отца. То же самое проживала и ее мать, с которой "маленькая Мартина" идентифицирует себя в этой болезненной ситуации. Помимо этого, с Луи она вновь пытается реализовать свою потребность в симбиотически-фузионных отношениях, таких, как у нее были с ее матерью.

Мы, наконец, понимаем, что приступы гнева у Луи выражают его неспособность сказать Мартине из страха ранить ее, с одной стороны, о том, что ему нужно иногда ненадолго побыть в одиночестве и тишине в ее присутствии, и, с другой стороны, о том, что ему тяжело под грузом воображаемых им ожиданий жены. Он боится, что она подумает, что он ее оставил, что она ему не интересна, и отреагирует на это агрессивно. В результате он сдерживает себя, контейнирует свои переживания, а затем в самой банальной ситуации взрывается!

Наша работа по переформулированию, вербализации этих аффектов и фантазий и наши интерпретации позволили прояснить и исправить патогенные взаимные проекции партнеров, что значительно сократило частоту и интенсивность таких вспышек, которые потеряли всякий смысл. Так открылась возможность вербализовать латентные конфликты и недосказанности, скрывавшиеся под защитой видимого симптома "приступов злости Луи".

Беатрис (40 лет) и Марк (43 года) женаты и живут вместе 15 лет. У них две дочери, 12 и 10 лет.

Тома (32 года) и Клэр (25 лет) ненадолго расставались, чтобы оценить ситуацию, прежде чем обратиться ко мне.
Они слишком много ссорятся, у них много жалоб и упреков друг к другу, в общем много непонимания.
"Тома, — говорит Клэр, — дома слишком пассивен, он ничего не решает, ничего не делает. Лежит как амеба на диване, уставившись в телевизор. А еще он просто деспот, заставляет меня надевать на выход одежду, которая нравится ему, весьма откровенную, и совершенно не учитывает мой вкус".

Одновременно Клэр жалуется на то, что она одна занимается хозяйством, и ей хотелось бы, что Тома тоже проявлял инициативу. Также она недовольна отсутствием вербального общения между ними, и тем, что она вынуждена сама поддерживать разговор. Он ведет себя с ней как ребенок, а ей нужен мужчина, на которого можно положиться. Тома с готовностью признает это, но ничего не может сделать.

Год назад они решили пожениться, чтобы попытаться спасти свою пару, тогда находившуюся в состоянии перманентного кризиса. Но свадьба ничего не изменила. На самом деле ее организовали и оплатили родители партнеров, фактически оставив Тома и Клэр без "собственной" свадьбы. Кроме того, квартиру, где они живут, купили им родители Клэр, а Клэр обставила ее по своему вкусу. В общем Тома чувствует себя как будто бы не у себя дома.

Познакомились они на вечеринке у друзей, Тома тогда было 26, и он работал инженером, а Клэр едва исполнилось 19, и она училась всего лишь на первом курсе в школе дизайна. Ее мгновенно пленил образ Томы, воплощенный им герой — "прекрасный принц", которого она так ждала. Для обоих это была любовь с первого взгляда. Тома говорит о том, что в начале их общения восхищение со стороны Клэр делало его всемогущим, непобедимым, несокрушимым. А Клэр очень быстро поняла, что готова провести с ним всю жизнь. Вскоре после знакомства они съехались, благодаря тому что отец Клэр купил ей квартиру вместо студии, в которой она жила до этого. Очень скоро их поглотила рутина, которая сначала была терпимой. Потом у Томы начались сложности на работе, из-за которых он стал сомневаться в своих способностях, в своей ценности. Он не мог рассказать об этом Клэр, потому что обязан был оставаться для нее прекрасным и сильным мужчиной, преуспевшим в жизни. Тогда у него возник интерес к молодой и предприимчивой женщине, с которой он познакомился на работе, они стали обмениваться смс, в которых все больше и больше звучала влюбленность и которые Клэр случайно увидела. Это было травмой как для нее, так и для их пары. Что-то необратимо сломалось в их отношениях: абсолютное доверие Клэр к Тома и чувство всемогущества последнего.

С этого момента Клэр больше не могла доверять Тома, а он не мог избавиться от чувства вины, которое с годами стало невыносимым. Он чувствовал себя "плохим мальчиком", который так и не оправдал ожидания и запросы родителей, за исключением успехов в школе. Будучи самым младшим среди братьев и сестер, он в отличие от старших рано восстал против родителей. Получается, как "плохой сын" он постоянно живет травмирующим представлением о самом себе. С этой точки зрения встреча с Клэр оказалась "терапевтической", поскольку он больше не ощущал себя "плохим", он внезапно стал "хорошим". И все же это стойкое бессознательное убеждение вернулось в истории внебрачного романа Тома.

Упреки Клэр вновь напомнили ему о том, что он "плохой мальчик", который не оправдывает ожидания. При этом у Клэр пассивность Тома и его нежелание инвестировать их супружескую жизнь пробудили чувство оставленности, вызванное многочисленными командировками ее отца, которые она болезненно переживала. Тогда она была вынуждена неделями оставаться наедине с матерью, запертая в этих сводящих с ума отношениях противостояния, задавленная унизительными и десубъективирующими требованиями и просьбами матери. Именно поэтому рядом с Тома она заново и по-новому проживала травмирующий опыт первых десяти лет, жизни, когда она постоянно была оставлена отцом. Если в начале отношений партнеры полагали и надеялись, что вместе смогут "вылечить" и "залатать" свои ранние раны, оказалось, что в присутствии друг друга и в паре они лишь тревожат их. В этом состояла неудача их работы пары.

Помимо этого, многочисленные упреки и жалобы партнеров вызывали конфликты, которые не представляли собой ничего иного, нежели обострение некоторых их структурных конфликтов в рамках межпереносных движений, в частности конфликтов идентичности/ инаковости, нарциссизма/объектности и мужского/ женского.

Идентичность/инаковость: в паре отсутствуют реальное признание и принятие — на психическом уровне — инаковости другого, его отличий от себя, несмотря на то, что есть интеллектуальное, выраженное в словах признание. Другой не является по-настоящему эдипальным объектом, а воспринимается как частичный догенитальный объект. Он не принимается в своей тотальности, со всеми своими особенностями и отличиями. В паре ярко выражены процессы взаимной нарциссической идентификации.

Нарциссизм/объектность: наблюдается конфликт между нарциссическими и объектными инвестициями, инвестициями партнера и пары. Клэр "забыла себя" из-за того, что сверхинвестировала Тома и их пару, и страдала от этого, потому что в ответ она не получала нарциссической пользы от мужа. При этом Тома был сосредоточен на самом себе и на своей нарциссичес-кой хрупкости, которую Клэр и их пара должны были помочь ему укрепить.

Мужское/женское: если Тома должен был играть для Клэр мужскую роль защитника и соблазнителя, то она скорее являлась для него "женским нарцис-сическим двойником" и должна была оставаться им по собственному желанию. Это позволяло достичь фантазматического удовлетворения его женских желаний посредством идентификации с ней. Но это также было и способом нарциссического восстановления: гордиться тем, что у него такая соблазнительная и очаровательная жена, что они вместе, и демонстрировать это друзьям и всем остальным. Здесь, очевидно, встает фаллический вопрос. При этом у Клэр остались неудовлетворенными женские желания быть соблазненной, сохранять активную пассивность и позволять своему мужчине, мужественному, предприимчивому и внушающему доверие, "вести ее". Однако идентифицируясь с отцом, а также иным образом с матерью, она удовлетворяла с Тома свои мужские желания, несмотря на их конфликт с женскими желаниями, который обострялся во время ссор между супругами и способствовал их появлению.

В конце концов отношения между супругами ухудшились настолько, что оба перестали верить в возможность удовлетворительного разрешения проблемы, и Тома неожиданно, без предупреждения, решил уехать из квартиры, оставив Клэр лишь записку, объясняющую его отъезд.