Введение

С древнейших времен лицо рассматривается как уникальный источник информации о внутреннем мире человека, «состояниях души». На лице, как в зеркале, находят отражение глубокие чувства и их подчиненность волевому контролю, заветные желания и стремление их скрыть, одухотворенность и ее отсутствие. Сложнейшие узоры переживаний выносятся вовне, объективизируются и становятся доступными другим людям. Воспринимая выражения чужого лица, наблюдатель как бы соприкасается с внутренним миром Другого - собеседника, попутчика, «первого встречного», ставит себя на его место и интерпретирует видимое в терминах состояний и свойств личности, знакомых из собственного опыта. Для того, на кого смотрят, этот процесс не проходит бесследно; в силу обратной связи содержание «магического экрана» меняется. За любым выражением лица и его восприятием стоит процесс коммуникации.

В последние десятилетия лицо как предмет психологического исследования становится все более и более популярным. Экспериментально изучаются функции лица в общении и деятельности, взаимосвязи переживаний человека и его внешних проявлений, зависимость выражений лица от эмоциональных состояний и индивидуально-психологических характеристик личности, социально-психологические и психофизиологические механизмы репрезентации лица, моделирование экспрессий и др. (Ананьева, Барабанщиков, Демидов, 2015; Барабанщиков, Демидов, Дивеев, 2012; Ekman, Rosenberg, 2005; Calder et al., 2011). Нарастающий интерес стимулируется общественной практикой, зависящей от результатов межличностных контактов «лицом к лицу», начиная с массмедиа и сценического искусства до таможенного и пограничного контроля.

Несмотря на оформившийся тренд, многие ключевые вопросы, адресуемые науке о лице, разработаны слабо и весьма фрагментарно. Это касается, в частности, способов проявления психологического содержания человека в выражениях лица, механизмов «проникновения» стороннего наблюдателя во внутренний мир коммуниканта, роли индивидуально-психологических особенностей наблюдателя в оценке состояний и черт личности партнеров по общению. Плохо изучены и динамические аспекты восприятия лица, характеризующие собственное движение перцептивного процесса. Говоря о процессе, чаще всего имеют в виду любые изменения изучаемого явления, например, поиск наблюдателем диагностических признаков эмоциональных экспрессий, аккомодацию перцептивной схемы выражения лица, движения глаз либо головы наблюдателя и др. Состав, структура и свойства перцептивного процесса в целом, линии его развития, уровни организации, взаимосвязи с другими психическими процессами и свойствами личности остаются невыясненными.

Монография, предлагаемая вниманию читателя, посвящена вопросам «считывания» визуальной информации об эмоциональном состоянии человека, заключенной в выражениях его лица. Подобные состояния качественно разнообразны, вариативны, длятся не более нескольких секунд и столь же быстро оцениваются наблюдателями. Их совокупность образует аффективный фон повседневной жизни, от восприятия которого зависит наше личное отношение к другим людям и выстраиваемое поведение. Насколько точны и устойчивы оценки радости, печали, страха, гнева или удивления? Как часто и в силу каких обстоятельств мы ошибаемся? На что обращается внимание при дифференциации экспрессий? О чем говорят распределения зрительных фиксаций и перемещения взора наблюдателя по поверхности лица коммуниканта? Меняется ли восприятие эмоций в условиях окклюзии лица, разбалансированности его структуры, изменения локализации и ориентации в зрительном поле? Можно ли заметить эмоциональное состояние человека во время быстрых саккадических движений глаз наблюдателя? Влияет ли на точность оценок эмоций кажущееся изменение лица? Решение этих и подобных вопросов позволяет уточнить представление о механизмах межличностного восприятия и возможностях их использования при решении практикоориентированных задач.

Основной предмет обсуждения - закономерности процесса восприятия выражений лица: его организация, развитие, зависимость от внешних и внутренних условий. Исследования сгруппированы по четырем направления, существенным для раскрытия темы:

• состав, структура, функции и свойства образа лица, выражающего ту или иную эмоцию (результативная характеристика перцептивного процесса);


• возникновение, развитие и затухание впечатления о модальности переживаемой эмоции (перцептогенез выражения лица);


• построение образа экспрессии лица в ходе решения задач на распознавание эмоционального состояния человека (логика формирования представления об эмоции);


• предельные условия восприятия выражений лица, связанные с организацией коммуникативного зрительного поля и осуществлением фиксационных поворотов глаз (диапазон функциональных возможностей восприятия эмоциональных состояний человека по выражениям его лица).

В работе реализуется коммуникативный подход к анализу перцептивных явлений (Барабанщиков, 2009, 2012, 2013). Предполагается, что в ситуации непосредственного общения эмоциональные состояния наблюдателя и его коммуникативный опыт изначально участвуют в порождении образа партнера по общению, преломляя воздействие его внешности. Перцептивный процесс имеет диалогическую размерность и субъектную направленность, а индивидуальные акты восприятия совершаются как транзакции. Состояния коммуникантов, представленные в выражениях лица, и данность каждому из них состояния другого оказываются разными полюсами одного и того же коммуникативного события. Речь идет о целостном эпизоде жизни людей, имеющем собственное относительно независимое бытие (онтологический статус), внутренне дифференцированном, развернутом в пространстве и времени, включенном в цепь других событий. Чувственный образ Другого - основной феномен межличностного восприятия - открывается здесь в единстве условий своего существования и развития как компонент сложно организованного целого. Перцептивно-коммуникативное событие характеризует перцептогенез выражения лица в широком значении этого слова. Наряду с порождением и развитием образа (узкое значение перцептогенеза) полагается порождение и развитие как субъекта, так и объекта восприятия. Благодаря онтологическому основанию восприятие не только отражает процессы жизни, но и задает их течение. Целостность события притупляет различия в известных определениях восприятия: отражение, действие, решение задачи, функция стимуляции, переработка информации и др. Каждая из них представляет отдельный срез единого процесса (Барабанщиков, 2002, 2006, 2007, 2010).

Работа выполнена в традициях общей психологии и носит междисциплинарный характер. Каждая из глав содержит описания нескольких циклов экспериментальных исследований, с разных сторон раскрывающих особенности динамики межличностного восприятия. Главной независимой переменной наряду с содержанием эмоциональных экспрессий выступает фактор времени. Закономерности межличностного восприятия изучаются на моделях викарного общения - замещения реального коммуниканта фотоизображениями его лица. Эмпирические данные получены с помощью методов вербальной и графической идентификации эмоциональных состояний человека, распознавания экспрессий на фоне шума, тахистоскопии выражений лица, его окклюзии, трансформаций, морфинга и варпинга изображений, окулографии (айтрекинга), прямой и обратной зрительной маскировки и др.

Монография содержит четыре главы.

В первой главе - «Выражения лица в процессах общения» - излагаются принципы коммуникативного подхода к анализу познавательных процессов, на основе которых строятся авторские исследования восприятия выражений лица. Дается общая характеристика эмоций и их внешних проявлений. Обсуждаются функции лица в процессах коммуникации и психологические механизмы его восприятия как Другого Я. На конкретном эмпирическом материале рассматривается организация лица и способы его оценки наблюдателями в различных условиях.

Во второй главе - «Оценка эмоциональных состояния человека по его мимике» - представлены циклы экспериментальных исследований эффективности распознавания мимических паттернов в зависимости от длительности их экспозиции, модальности экспрессий, уровня шума, локализации экзонов - диагностических признаков эмоций, трансформации конфигурационных отношений лица и др. Раскрывается функциональная организация экзонов и их динамика в различных условиях восприятия. Обосновывается представление о категориальном поле экспрессий, описывается его структура и динамика. Выделяются этапы, стадии и основные линии перцептогенеза выражений лица. Особое внимание уделяется логике восприятия микроэкспрессий, длящихся менее 100 мс. Конкретизируется роль конфигурационных отношений спокойного лица как источника информации о слабых проявлениях эмоций. Демонстрируется многозначность связей между конфигурационными экзонами и впечатлениями определенных эмоций. Подчеркивается принципиальное отличие оценок мимики лица от распознавания наблюдателем геометрических объектов.

Третья глава - «Динамика взора в процессах распознавания экспрессий лица» - посвящена закономерностям перцептивной активности наблюдателя при оценке эмоционального состояния коммуниканта. Раскрывается природа доминантности зрительных фиксаций при восприятии эмоциональных экспрессий и ее связь с функциональной специализацией частей лица. Описывается ориентировочная основа перцептивных действий наблюдателя - зоны интереса и их взаимосвязи, определяются психологическое содержание и функции зрительных фиксаций. Анализируются маршруты перемещений взора, паттерны и показатели окуломоторной активности при восприятии частично открытого и «разбалансированного» лица. Формулируется представление об экспрессивном потенциале лица. Проводится сопоставительный анализ оценок экспрессий и показателей окуломоторной активности наблюдателя при экспозиции обычного и трасформированного изображений лица. Доказывается, что организация маршрутов внимания подчинена расположению ключевых элементов видимой части лица (глаз и рта) даже тогда, когда их локализация существенного отличается от привычной. Прослеживаются тенденции распознавания эмоций в условиях различной эгоцентрической ориентации изображения лица. Описываются стадии перцептивного дезогенеза выражений лица. Определяются доминантность сторон и показатели окуломоторной активности наблюдателя при распознавании экспрессий разноориентированного лица. Обсуждаются окуломоторные предикторы эффективного восприятия эмоций. Обосновывается вывод о целесообразности использования айтрекинга при изучении динамики восприятия эмоциональных состояний натурщика по выражениям его лица. Сравнивается точность распознавания эмоций и динамика показателей окуломоторной активности при экспозиции черно-белых и цветных фотопортретов.

В четвертой главе - «Организация зрительного поля и распознавание лицевых экспрессий» - представлены экспериментальные исследования перцептивных и окуломоторных феноменов в зоне эффективного распознавания выражений лица. Показано, что эта зона значительно шире центральной части поля зрения, а ее границы и структура меняются в зависимости от модальности эмоции и эгоцентрической локализации лица. Эффективность восприятия латерально расположенных экспрессий отражается в показателях окуломоторной активности: частоте выполнения саккад, величине латентного периода и финальном распределении точек фиксации. Определяются место и роль целенаправленных поворотов глаз в осуществлении перцептогенеза выражений лица. Доказывается возможность адекватного распознавания эмоциональных экспрессий непосредственно до, во время и после выполнения саккад, зависимость точности ответов от модальности эмоции, расположения лица в поле зрения, а также используемого метода оценки. Выявляются эффекты ложной локализации лица и сжатия видимого пространства в направлении будущей фиксации. Исследуется влияние кажущегося (стробоскопического) изменения выражения лица на оценку эмоциональных экспрессий в центральной части поля зрения, его зависимость от длительности, модальности экспресси и степени расфокусированности изображений лица. Описываются неизвестные ранее эффекты стробоскопической сенсибилизации и маскировки выражений лица в условиях пороговой расфокусированности его изображений.

В заключительной части монографии подводятся некоторые итоги и намечаются перспективы дальнейших исследований общепсихологических проблем динамики восприятия выражений лица.

Монография подготовлена в Центре экспериментальной психологии Московского городского психолого-педагогического университета. В совместной экспериментальной работе приняли участие: А. В. Жегалло (разделы 3.4-3.6, 4.1), И. Ю. Жердев (4.2), О. А. Королькова и Е. А. Лободинская (4.4-4.6), Е. Г. Хозе (2.7), Л. А. Хрисанфова (2.6). Коллективное обсуждения проблем исследования и полученных результатов проходило при активном участии К. И. Ананьевой, И. А. Басюла, И. И. Беспрозванной, Н. А. Выскочил, А. А. Демидова, Д. А. Дивеева, Е. А. Лупенко, О. П. Марченко, В. Н. Носуленко, Е. С. Самойленко, А. Н. Харитонова. Подготовка рукописи к печати выполнена И. А. Басюлом. Всем им я очень признателен.

Глава 1. Выражения лица в процессах общения

1.1. Коммуникативный подход к исследованию познавательных процессов

Исследования межличностного восприятия, представленные в книге, выполнены с позиции когнитивно-коммуникативного подхода. Его главная идея состоит в утверждении неразрывной связи, или единства, познания и общения. Общение играет роль основания когнитивных процессов, которые, в свою очередь, регулируют непосредственное взаимодействие людей (Ломов, 1975, 1984). Подход, сформулированный на рубеже 1970-1980-х годов, опирался на ряд теоретико-методологических положений (принцип системности, общепсихологический план категории общения, представления об отражательной сущности психики) и экспериментальные исследования познавательных процессов в межличностных взаимодействиях.

Согласно принципу системности, психические явления рассматриваются с точки зрения целого и обладают свойствами, которые невозможно вывести из его фрагментов или частей. В этом контексте психика выступает как многомерное, иерархически организованное, развивающееся образование, функциональные компоненты которого имеют общий корень и онтологически неразделимы. Течение психических, в том числе познавательных процессов системно детерминировано, а сами они играют роль важнейших детерминант биологических и социальных процессов.

Системно организованы и основания психических явлений - деятельность и общение, которые характеризуют разные, но тесно связанные стороны человеческого бытия. Если под деятельностью имеют в виду целенаправленное преобразование субъектом объекта, то под общением понимается обмен информацией, состояниями и действиями людей. По сравнению с актами отдельных участников общение обладает новым качеством, выражающим «полифонию» (М. М. Бахтин) позиций, установок, намерений, планов и действий. Специфика общения состоит в том, что, открываясь друг другу в качестве объектов, каждый из коммуникантов воспринимает Другого и относится к нему как к субъекту, т. е. подобному себе. Результатом общения является установление или реализация отношений между людьми. Включаясь в общение, восприятие наряду с когнитивной и регулятивной несет коммуникативную функцию. Расширение содержания и усиления эпистемологического статуса понятия общения стало решающим шагом, ведущим к появлению нового взгляда на природу и организацию познавательных процессов.

В отличие от социально-психологического, общепсихологический план проблемы восприятия и общения ассоциировался с индивидуальным уровнем общественного бытия. Задача исследований состояла в том, чтобы раскрыть закономерности организации, функционирования и развития перцептивного процесса в ходе взаимодействия отдельного человека с другими людьми.

Представления о перцептивных процессах базировались на категории отражения, которая в отечественной науке XX в. связывалась с сущностью психического. Подобно другим психическим явлениям, восприятие рассматривалось как одна из форм субъективного отражения действительности. Основным считалось гносеологическое отношение «объект - образ», а конечная цель исследований виделась в раскрытии механизмов формирования чувственного образа внешней и внутренней среды.

Эмпирическую базу когнитивно-коммуникативного подхода составили исследования познавательных процессов в условиях индивидуальной и совместной деятельности (Ломов, 1975; 1981; Ломов, Беляева, Носуленко, 1985; Ломов, Беляева, Коул, 1988). Особое место отводилось парному эксперименту. Было показано, что общение испытуемых при выполнении общей задачи значимо влияет на оценку ощущений, поиск и идентификацию необходимой информации, вербализацию образов и др. Среди экспериментальных исследований восприятия, выполненных в период становления подхода, выделяются четыре направления: решение сенсорных задач в условиях общения (В. Н. Носуленко); зрительный поиск и идентификация объектов при индивидуальной и совместной деятельности операторов (В. Ф. Рубахин, И. К. Грудзинскас); восприятие экспрессий человеческого лица как средства общения (В. А. Барабанщиков, Т. Н. Малкова); сравнение объектов и вербализация образов восприятия в процессе общения (Е. С. Самойленко, В. Н. Носуленко).

Восприятие-личность-общение

За прошедшие десятилетия в российской науке произошли глубокие изменения, которые так или иначе затронули основания когнитивно-коммуникативного подхода и проявились в содержании ведущихся исследований.

Прежде всего, изменились мировоззрение и стратегия научного поиска, связанные с развитием неклассических форм системного подхода. Складывается синергетическая картина мира, в основу которой положены процессы самоорганизации и саморазвития систем (Пригожин, Стенгерс, 2000; Хакен, 2001; Князева, Курдюмов, 2002). Смысл научного познания видится в анализе не столько устойчивости структур, сколько их становления, т. е. в возникновении нового в режиме актуального времени - «здесь и теперь». При этом сам исследовательский процесс представляется живым диалогом человека с миром. Классические описания субъект-объектного типа, в рамках которых выстраивались традиционные представления о познавательных процессах, теряют универсальность и дополняются описаниями коммуникативного типа: субъект-субъект. В новой системе координат индивидуальный субъект лишается уникальности позиции; появляется множество центров, так или иначе согласующихся друг с другом в процессе коммуникации, в ходе полилога (Киященко, 2004; Лисеев, Садовский, 2004). Ключевую роль в проводимых исследованиях начинают играть способы порождения психических явлений, закономерности их трансформаций и взаимопереходов, соотношение актуального и потенциального в познавательном процессе и т. п. (Барабанщиков, 2005, 2009).

Субъект, или носитель познавательных процессов, все чаще рассматривается онтологически как «центр перестройки бытия» (Рубинштейн, 2003). В общепсихологическом плане имеется в виду конкретная личность, которая разрешает противоречия между собственными притязаниями и способностями, с одной стороны, и требованиями и условиями выполняемых форм активности - с другой. Активность, саморегуляция, саморазвитие и самосовершенствование выражают ключевые свойства человека как субъекта жизни (Абульханова, 1999, 2010, 2011; Абульханова, Брушлинский, 1989; Барабанщиков, 2011; Брушлинский, 2003). Обращение к характеристикам субъекта позволяет выйти за рамки гносеологического отношения «объект-образ» и соотнести перцептивный процесс с потребностями, намерениями, прошлым опытом и оценками как самого человека, так и его партнеров по общению. В этом контексте личность играет роль согласующего звена между восприятием и общением. С одной стороны, она формируется и проявляется в общении, с другой - обусловливает течение различных форм познавательной активности и пользуется ее продуктами. Парадигма коммуникативного подхода меняется. Она принимает вид единства познания, личности и общения.

По-новому рассматривается и объект восприятия. Его содержание образует констелляция объективных обстоятельств жизни, но взятая не сама по себе, а в отношении к субъектам познания и общения и включающая их в качестве своих компонентов. Подобное образование обозначается понятием «коммуникативная ситуация»; она фиксирует источник познавательных процессов коммуникантов и одновременно поле их отношений и активности. Осуществляя перцептивный процесс, каждый из субъектов конституирует свое бытие, одновременно подчиняясь ему и бытию Другого. В отличие от объекта-вещи объект-ситуация не дается заранее и до завершения общения остается недоопределенным. Главным предметом исследования становится не образ действительности как таковой или его отдельные свойства, не когнитивные операции или характеристики стимула, а целостное событие жизни, вызванное потребностью коммуникантов в информации о функционально необходимых свойствах и отношениях действительности. Речь идет о локальном структурировании бытия в сжатые промежутки времени: в данный момент, здесь и сейчас. Это столкновение различных начал, рождение новых структур, отношений или порядка вещей. Объект и его данность воспринимающему субъекту оказываются разными полюсами одного и того же события (Барабанщиков, 2006).

На сегодняшний день категориальный статус общения, его особая роль в психическом развитии человека общепризнанны. Широким фронтом ведутся эмпирические исследования общения, которые давно вышли за рамки и социальной, и общей психологии. На новом витке развития науки эффективно решаются вопросы организации и функционирования психических процессов в условиях общения, механизмов регуляции и развития общения, соотношения вербальных и невербальных средств в процессе общения, природы дискурса, взаимосвязи и взаимопереходов общения и деятельности, способов включения личности в процесс общения и мн. др. Выявленные закономерности активно используются в общественной практике: педагогике, медицине, политике, менеджменте, системах телекоммуникации и других сферах. Проблема общения выступает сегодня как комплексная, междисциплинарная (Барабанщиков, Самойленко, 2007, 2008, 2009; Бодалев, Васина, 2005). Соответственно, единство познания и общения представляется как очевидный факт, нуждающийся, с одной стороны, в более полной конкретизации, с другой - в глубоких теоретических обобщениях.

За прошедшие годы серьезным изменениям подверглась эмпирическая база коммуникативного подхода (Барабанщиков, 2009, 2011, 2012; Барабанщиков, Жегалло, 2012; Барабанщиков, Носуленко, 2004; Барабанщиков, Носуленко, Самойленко, 2011; Барабанщиков, Самойленко, 2007, 2008, 2009; Носуленко, 2007; Самойленко, 2010). Она не просто расширилась. Появились новые технологии, оборудование, методы, которые подняли исследования на более высокий уровень. Это, в свою очередь, привело к значительному увеличению объема экспериментальных данных и появлению новых эмпирически проверяемых концепций.

Вернуться в блог