Top.Mail.Ru
Гуггенбюль А. Зловещее очарование насилия. Отрывок читать онлайн

Гуггенбюль А. Зловещее очарование насилия. Отрывок

Предисловие к русскому изданию

«Депутат от баскской общины погиб от взрыва бомбы, подложенной в его машину». «Во время ограбления два молодчика убили трех посетителей» (Дулликон, Швейцария). «Солдаты Ирландской Республиканской армии подвергли пыткам и казнили мужчину!»... На страницах газет и в телевизионных новостях мы постоянно сталкиваемся с сообщениями подобного рода. К сожалению, ни одно общество не свободно от таких явлений, как убийство, избиение и разрушение. Насилие имеет место в масштабах целых государств: чудовищный геноцид Тутси в Руанде, систематическое умерщвление трех миллионов евреев в фашистской Германии, депортации эпохи сталинизма, массовые убийства армян турками и ужасы чеченской войны. Наряду с этим насилие вторгается в рамки повседневной жизни. Наше непосредственное окружение полно красноречивых свидетельств его присутствия: омерзительная драка с летальным исходом на автозаправочной станции, убийство из ревности или ограбление, совершенное двумя албанцами на улице Цюриха. Насилие пугает, устрашает, повергает в смятение и возмущает. Нам всем хочется жить в мире с другими людьми. Мы надеемся прийти к этой цели, выслушав конфликтующие стороны. На словах все без исключения: политики; мужья, избивающие своих жен; солдаты*;

* Bourke Johanna. An intimate history of killing. London, 1999.

жены, убившие своих мужей; разбойники, насильники и даже террористы — искренне против насилия**.

** Cm.: Collins Eamon. Granta Books. London, 1998.

Все они утверждают, что предпочитают решать любой конфликт мирным путем и прибегают к насилию только в крайних случаях, когда у них не остается иного выхода, кроме применения грубой физической силы, кулачной расправы, выстрела из пистолета или использования бейсбольной биты: «Этот полицейский во всем виноват сам! И как это угораздило этого придурка загородить мне выход!» — уверяет мужчина, совершивший попытку ограбления банка в маленьком американском городке Спрингфилде и застреливший охранника. Самое удивительное, что он не производит впечатления человека, пытающегося ввести других в заблуждение. Он искренне верит в то, что говорит. На словах большинство людей против применения насилия и не выносят разрушения. В культурах древности положение было иным. На заре человеческой цивилизации насильственные акты, по-видимому, обоготворялись*.

* См.: Heinz Marlies. Formen und Funktion staatlicher Gewalt in Mesopotamien. // Rolf Peter Sieferie / Helga Breuninger, Hrsg. Kulturen der Gewalt. Campus Frankfurt. M., 1998.

Мы мечтаем о золотом веке, хотим помешать эскалации противостояния в Аргунском ущелье или действиям мафиозных групп, направленным на то, чтобы запугать несговорчивых противников. Однако дело обстоит в полном соответствии с поговоркой о благих намерениях, которыми устлана дорога в ад: все наши попытки воплотить эти намерения в жизнь терпят неудачу. Расхождение между словами и делами проявляется со всей остротой. В большинстве случаев факт подмены просто ускользает от нашего внимания, так как нам представляется, что нас вынуждает прибегнуть к насилию другая сторона — конкурирующая партия, врач или вызывающее поведение партнера. Все наши действия продиктованы необходимостью самообороны и являются вынужденными. Виновен всегда кто-нибудь другой. Ответственность несут дискриминационная политика, коррумпированное общество или засилье эмигрантов иной национальности.

Как и в моей следующей книге на ту же тему «Смотреть в глаза демону»**,

** Guggenbühl Allan. Dem Dämon in die Augen schauen. Gewaltprävention in den Schule Zürich: Raben-Reihe, 1996.

речь здесь пойдет о насилии среди детей и подростков. Что толкает детей на проявление насилия? Разве дети не должны вести себя мирно? Подрастающее поколение олицетворяет нашу надежду на лучшее будущее. Зловеще раскручивающаяся спираль насилия не должна касаться детей, их мира. Откуда же тогда берется насилие среди детей и подростков на территории школы? Разве детство и школа не должны оставаться заповедными зонами, куда запрещен вход мрачному демону насилия? Кто виноват как в явных, так и завуалированных проявлениях агрессии в детской среде: общество, система воспитания или родители?.. Данная книга написана в ином ключе. Вместо бесконечных сетований по поводу эскалации насилия, огрубления нравов и продажности общества автор сосредоточивает свое внимание на глубинно-психологическом значении феномена насилия. В книге показано, что насилие, на словах отвергаемое как детьми, так и взрослыми, одновременно имеет черты неизъяснимого очарования, могучей привлекательности. Прекраснодушные заявления не способны помешать школьным конфликтам. Потребность в насилии исходит из глубочайших недр нашей души, является антропологической константой. Для того чтобы избавить нашу культуру от столь ощутимого привкуса насилия и перейти к более цивилизованным формам решения конфликтных ситуаций, необходимо со всей серьезностью отнестись к тому непреложному факту, что насилие как таковое наделено зловещей магнетической силой. Без ясного осознания неизбежного присутствия насилия в умах и сердцах подрастающего поколения эффективное противодействие его эскалации невозможно. Насилие — не только постоянная тема периодических изданий, обращенных к взрослому населению, но и предмет, непосредственно касающийся мира детей и подростков. Речь идет и о возмутительной перестрелке в Литтлтоне штата Колорадо, и о многих тысячах случаев, ежедневно происходящих в школах и при любых контактах между детьми. Мне как президенту Института по оказанию помощи в разрешении конфликтных ситуаций по долгу службы приходится ежедневно сталкиваться с фактами, повергающими в глубокую печаль: избиение учителя подростками с помощью бейсбольных бит, изнасилование школьницы ее одноклассниками в помещении класса или намеренное унижение ученицы. Как это ни прискорбно, мир, в котором живут наши дети, не является безоблачным; им, как и взрослым, приходится постоянно сталкиваться с такой теневой стороной человеческой природы, как насилие.

Книга, предлагаемая вниманию читателя, посвящена описанию различных аспектов проявления демона насилия среди детей и подростков. Наряду с этим речь пойдет о том, что может быть сделано для преодоления насилия в пределах школы заинтересованными сторонами: родителями, учителями и администрацией. Очарование, исходящее от насилия, слишком велико, чтобы от него можно было избавиться путем простого запрета. Гораздо предпочтительнее другой путь: необходимо помочь подросткам найти более цивилизованные формы выражения всей той энергии и буйства фантазии, которые связываются в их сознании с феноменом насилия и для которых насилие служит каналом, позволяющим им проявиться вовне. Нам надо помочь детям научиться проводить грань между насилием чисто негативного свойства, деструктивным по сути и отвратительным в своих проявлениях, и насилием, допустимым и даже в определенной степени необходимым, связанным с умением постоять за себя, с удалью и т. п. Насилие является формой эскалации агрессивного выяснения взаимоотношений сторон. Мир, достигший полной гармонии, — недостижимая утопия, однако, возможно, нам удастся научить детей и подростков выяснению взаимных отношений без нанесения серьезных увечий; их споры, борьба и перебранки не должны переходить в мордобитие. Необходимо перенаправить энергию агрессивных импульсов в русло более приемлемых, с точки зрения базисных культурных ценностей, форм агрессии. Необходимо развить альтернативные формы преодоления агрессии. Применительно к школе это означает, что детям надо помочь выработать ритуалы сдерживания агрессии, ставящие ей определенные рамки и не позволяющие ей переходить грань допустимого во время споров, единоборства или озорства. Пафос защищаемого нами тезиса — в гипотетической возможности достижения положения, при котором борьба за власть будет происходить без применения пуль, а идеологические диспуты будут вестись без использования ракет.

Возможность познакомить русскоязычного читателя с моими идеями и поделиться с ним своим опытом — большая радость для меня. Надеюсь, что чтение этой книги вызовет у читателя собственные мысли в связи с этой трудной темой, а также даст ему материал, который, возможно, найдет применение в его собственной деятельности на поприще педагогики или в личном плане.

В заключение я хочу выразить благодарность переводчику Никите Скородуму и моему коллеге и другу Валерию Зеленскому, взявшему на себя труд отредактировать рукопись, а также издательству «Когито-Центр» за благожелательный интерес, проявленный к данной работе, и усилия по изданию книги.

Давос, 28 февраля 2000 года

Вступление

Насилие — факт нашего бытия

«Мы должны воспитать нового человека. Возможно, это звучит слишком самонадеянно, слишком гордо, однако тем не менее является приметой и реальностью нашего времени, столь отличного от предшествовавших исторических эпох»1.

1 Suchodolski Bogdan. Die Lehrer und die Erziehung für den Frieden // Frieden- spadagogik. Hrsg. H. Rohrs. Frankfurt, 1970.

Разделяем ли мы сегодня оптимизм профессора, окрыленного волной энтузиазма 60-х годов? Куда пропал лозунг «Занимайтесь любовью, а не войной», выдвинутый авангардом тогдашней молодежи? Я еще припоминаю, с каким остервенением учитель срывал с двери класса наклейку с этим лозунгом, прилепленную на нее одним из учеников. Похоже, что спустя четверть века все до неузнаваемости изменилось. Сегодняшние учителя могут только мечтать о том, чтобы лозунги «Flower Power» (власть цветов) совпали с умонастроениями их учеников. Однако кто сегодня серьезно верит в возможность победы любви над насилием?

Есть родители, которые стремятся перепоручить детям часть домашних обязанностей, другие отказываются от этого метода воспитания из опасения, что само выдвижение каких-либо требований означает использование власти и насилия. Третьи в стремлении придерживаться исключительно проверенных ценностей сосредоточивают все внимание на воспитании у своих детей светских манер и на обучении их правилам хорошего тона. Удивительно, до какой степени эти родители заботятся о создании гармоничных отношений внутри семьи вплоть до самых мелочей. Тем печальнее видеть, как быстро дети в ходе взаимного общения совершенно спонтанно переходят к силовому решению конфликтов наперекор целям воспитания, которые мы себе ставим, а именно достижения возможности разрешать конфликты мирным путем.

А что же школа? Немало учителей стремятся модернизировать процесс обучения, ищут новые формы подачи материала, пытаются создать непринужденную атмосферу на уроке, вовлечь учеников в творческий процесс, развить у них самостоятельное мышление, однако при столкновении с суровой реальностью на уровне класса, например провокаций отдельных учеников, они вынуждены отказаться от формы преподавания, основанной на принципах солидарности и диалога, и вернуться к авторитарному стилю поведения, который сами в глубине души не одобряют.

Проблемы межкультурного общения разрешаются в местах, где учащиеся находятся во время перемены (а зачастую не только там), и осуществляется это силовыми методами как на вербальном уровне, так и с применением рук, увы, почти вне каких-либо культурных рамок.

* * *

Насилие есть средство подавления соперника. И все же почему применяющий силу не оставляет противника в покое и после того, как тот потерпел явное поражение? Чем объясняется подобный садизм? Это извечный феномен или примета нового времени, зеркало постмодернистского брожения умов?

Примеры беспричинной жестокости современной молодежи, выразившиеся в ряде убийств, совершенных за последнее время, кажутся утрированным выражением подобной тенденции, когда молодежь ищет в агрессии выход нерастраченной энергии.

На сухом научном языке агрессия именуется «целенаправленным распределением травмогенных раздражений»2.

2 Losel I. A. Ursache, Prävention und Kontrolle von Gewalt aus psychologischer Sicht. Berlin, 1990.

Однако мы имеем дело с колоссальным разбросом мнений, как только ставится вопрос, является ли агрессия изначально позитивной силой, обеспечивающей необходимую целеустремленность в решении задач, поставленных жизнью, или же она может рассматриваться как однозначно деструктивный потенциал человеческой деятельности и должна подвергаться регулированию с помощью внешних педагогических приемов и самовоспитания, т. е. постоянно переключаться в безопасное для окружающих русло. Какова природа насилия? Надо ли возводить насилие к врожденному инстинкту, или оно является побочным следствием процессов, вышедших из-под контроля?

Фрейд в ходе исследований подверг пересмотру свою изначальную концепцию либидо, единственной движущей силой которого он считал Эрос, и дополнил эту концепцию включением так называемого влечения к смерти, в основе которого заложена идея изначально деструктивного потенциала агрессивной энергии. В это время он был глубоко потрясен событиями Первой Мировой войны, смертью своей дочери и далеко не в последнюю очередь характером протекания собственной раковой болезни. Немало теоретиков отнеслось к выдвинутому им постулату влечения к смерти резко негативно. По их мнению, нет оснований судить о насилии как о чем-то изначально присущем человеческому поведению. Агрессия — это реакция на фрустрацию. Таким образом, агрессии можно избежать, во-первых, путем устранения по возможности фрустрации, а во-вторых, путем применения «громоотводов», способных перевести агрессию в более безопасное русло. Спросим себя, насколько данная гипотеза способна дать удовлетворительное истолкование проблемы насилия применительно к ряду ситуаций, с которыми мы вынуждены сталкиваться на практике.

Имя, которое мы хотели бы назвать в данной связи, — Конрад Лоренц. Согласно его мнению, агрессия является не реакцией на внешние воздействия, а настоящим инстинктом, уже в животном царстве служащим целям самосохранения3.

3 Lorenz Konrad. Das sogenannte Böse. Zur aturgeschichte der Aggression. Wien, 1963.

У людей данный инстинкт получил чрезмерное развитие, выбился из колеи, приобрел гротескные формы. По мнению Лоренца, в настоящее время возможностей перевода проявлений бессознательной (инстинктивной) агрессивности в социально безвредное русло не существует.

Какими же, однако, могли бы выглядеть подобные возможности абреакции*?

* Абреакция, или отведение, — способ осознания подавленных эмоциональных реакций.

Задав этот вопрос, мы вступаем в область злополучной дискуссии на тему о характере участия болельщика в футбольном матче, на котором он присутствует в качестве зрителя: что происходит с последним: он заражается агрессией или сбрасывает ее?

То же самое можно спросить о наблюдении и восприятии сцен насилия, врывающихся в атмосферу домашнего уюта с экрана телевизоров или видеомагнитофонов: чем является подобное действие — относительно безобидным сбросом инстинктивных побуждений или подзарядкой, ищущей разрешения в асоциальных поступках? Подростки, регулярно проглатывающие порции продукции видеофильмов «ужасов», пригласили меня посмотреть с ними вместе эти фильмы, чтобы я наконец понял полную безобидность этого рода видеопродукции: все это только серия трюков, не имеющих никакого отношения к реальной действительности. Только патологическая неспособность взрослых проводить различие между воображаемым и действительным становится причиной их беспокойства.

Так называемые высокохудожественные проблемные фильмы, поставленные лучшими режиссерами, которые мы смотрим с удовольствием, по сравнению с этими неуклюжими инсценировками оставляют в душе гораздо более глубокий след.

В настоящее время уже немало клубов, в которых молодежь занята самостоятельным изготовлением видеопродукции, изображающей насилие, ее привлекает даруемая техникой возможность перейти от пассивного созерцания к активному воссозданию деструктивного начала. И напротив, другая часть молодежи предпочитает переживать увиденные сцены насилия в самой жизни, проецируя образы персонажей, подвергшихся издевательствам, на личность учителя или шефа, которые их не устраивают по тем или иным причинам.

Еще одна категория детей, в основном девочки, вообще не выносит изображения сцен насилия: при этом, как правило, они закрывают глаза, что не мешает им оставаться перед экраном телевизора, чтобы вновь и вновь пощекотать себе нервы леденящим чувством страха.

К числу тех, кто наиболее пристально изучал тему деструктивности человеческого поведения, относится Эрих Фромм4.

4 Fromm Erich. Anatomie der menschlichen Destruktivität. Reinbek, 1977.

Ему принадлежит разделение агрессивности на позитивную, поставленную на службу витальным интересам вида и негативную, обязанную своим возникновением стремлению к удовлетворению влечения к жестокости самой по себе. Инстинктивное управление человеческим поведением, ведающее агрессивным потенциалом, который служит жизненным целям, в ходе филогенеза постепенно сходит на нет и передается функциям мозга, которые оказываются не в состоянии компенсировать образовавшийся вакуум власти и не справляются со своей задачей. Возникающая в итоге проблема затрагивает самые основы существования рода человеческого, он не в состоянии от нее отмахнуться и вынужден иметь с ней дело до тех пор, пока, возможно, в один прекрасный день не сумеет от нее избавиться, научившись находить «новые формы своего отношения с миром». Если бы наши отношения с миром были безоблачными, тема насилия устранилась бы сама собой. Если бы...

Дополнительным стимулом к возникновению агрессии и насилия служат любые отношения, в которых попирается человеческое достоинство и ущемляется человеческая свобода, любые проявления подавления инакомыслия и нетерпимости. В каждом из нас все еще достаточно живы стремление бить лежачего, преклонение перед грубой силой, презрение ко всему слабому, нежному и нуждающемуся в опеке для своего роста, ксенофобия и боязнь новизны.

Однако в данной книге речь идет не об очередной попытке разрешения фундаментальных вопросов, связанных с этиологией и преодолением насилия. Эта книга посвящена рассмотрению феноменологии и методов преодоления насилия в подростковой среде как психолого-педагогической задачи с прагматической целью. Аллан Гуггенбюль воспринимает насилие как данность, хотя он и не исключает, что в отдаленной перспективе возможен мир, свободный от насилия. До настоящего времени еще ни одной религии, этической системе или идеологической доктрине не удалось справиться с насилием. Все как раз наоборот. Констатация данного факта не имеет ничего общего с призывом к смирению перед неизбежным, однако дает почувствовать всю серьезность проблемы, связанной с негативным аспектом агрессивности. Чувство растерянности перед лицом всеобщей агрессии неизбежно приводит к тому, что насилие рассматривается в качестве неотъемлемой компоненты человеческого существования, которую нельзя назвать досадной заплаткой на безупречной в остальном картине. Однако, даже не питая никаких иллюзий относительно психической природы человека, можно и должно найти в себе силы для активного участия в деле разрешения и даже недопущения конфликтных сценариев, а также в трезвом осознании достаточно достоверного существования антропологических констант как залога достижения благочестивого желания всеобщего мира.

Мартин Кунц

Вернуться в блог