Логика бреда

Аннотация

Книга известного российского философа и психолога Вадима Руднева посвящена осмыслению вопросов, связанных с построением логики бредовых представлений с позиций философии обыденного языка и психосемиотики, междисциплинарного подхода, который автор книги давно разрабатывает в своих исследованиях. Автор вводит ряд новых концептов, таких, как бессознательная наррация, согласованный бред и подлинный бред. Бессознательная наррация – это повествование, которое разворачивается помимо сознания его автора. Согласованный бред – это та реальность, в которой мы живем. Подлинный бред – это не просто бред шизофреника, а некое особое и, как правило, креативное состояние человеческой психики. Книга написана живым, увлекательным языком. Она будет интересна и полезна не только психологам, философам и культурологам, но и всем читателям, для которых актуальны вопросы развития человеческого интеллекта.

Содержание

• От автора. Бред и мы
• Предисловие. Откуда берется бред?
• Глава первая. Бред воздействия
• Глава вторая. Бессознательная наррация
• Глава третья. Согласованный бред
• Глава четвертая. «Зеркало» Андрея Тарковского
• Глава пятая. Подлинный бред
• Глава шестая. Когда бессознательное говорит
• Глава седьмая. Психозы, неврозы и согласованный бред
• Глава восьмая. Сознания не существует
• Глава девятая. Микросцены
• Вместо заключения. Любить, думать…

Предисловие. Откуда берется бред?

Давайте для начала зададимся простым вопросом: откуда берется бред? Ответ будет таким: бред берется из жизни, из самой обыкновенной обыденной жизни. Шизофрения - специфическое психическое заболевание человека. Только homo sapiens болеет шизофренией. Потому что чтобы сойти с ума, нужно по меньшей мере им обладать. Что такое ум, мышление? Это способность отличать одно от другого и строить умозаключения. Люди это умеют. Почему же они сходят с ума? На самом деле сумасшедших не существует. Шизофреники - такие же люди, как мы. Но чем-то они все-таки отличаются от нас. Чем же? Можно было бы сказать так: они не тестируют реальность, они ее отрицают. Но что такое реальность? Я отвечу на этот вопрос в духе своей только что законченной книги «Новая модель реальности». Реальность - это система нарраций, зашифрованных посланий, смыслов, превращающихся друг в друга и проникающих друг в друга, а также отождествляющихся и разотождествляющихся друг с другом¹.

Шизофрения вполне отвечает такому определению реальности, ибо в ней происходят именно эти процессы. Выходит, Фрейд и другие психоаналитики, которые определяли шизофрению как отрицание реальности, ошибались? Нет, они не ошибались. Они просто не задумывались над тем, что такое реальность, или понимали ее наивно-позитивистски, в духе XIX века, как нечто существующее самостоятельно, помимо нашего сознания. Что же такое жизнь, откуда, как мы полагаем, берется бред? Жизнь - это нечто в высшей степени парадоксальное. С одной стороны, она ведет к смерти, энтропии, с другой - к бессмертию, информации. И самое удивительное, что эти противоположные процессы происходят в жизни одновременно. Мы живем и все время что-то созидаем, а что-то разрушаем.

Как возникает бред, шизофренический бред, бред воздействия? Мы все так или иначе воздействуем друг на друга. В детстве на нас воздействуют родители, старшие братья, воспитатели и учителя, телепередачи, книги, подслушанные разговоры взрослых, знакомые мальчишки во дворе. Когда мы становимся взрослыми, то сами начинаем воздействовать на других людей: на своих детей, жен, коллег, друзей и знакомых. Но на нас по-прежнему продолжают оказывать воздействие книги, картины, музыка, газеты и другие массмедиа, в последнее время - интернет и политики, которые нас обманывают. Причем же здесь бред воздействия? У так называемых психически здоровых людей взаимное превращение и проникновение смыслов происходит хотя и по-разному, но более или менее однотипно. Но представим себе, что нечто или некто воздействует на нас совершенно особым образом. Когда Гамлет говорил с призраком своего отца, это был, возможно, бред воздействия. Гамлет очень не любил своего дядю и ревновал его к матери. У него был классический эдипов комплекс. Во всяком случае, так считал Фрейд, посвятивший Гамлету фрагмент своей книги «Толкование сновидений». Вот на этой датской почве принц и заболел. А призрак отца был его проекцией и больше ничего. Он просто сформировал у Гамлета сверхценную идею: отомстить, убить Клавдия, и с этой точки зрения вся система смыслов и ценностей у Гамлета переформировалась. Сам Гамлет не считал себя психически больным, он хотел добросовестно убедиться в преступлении Клавдия и поэтому притворился сумасшедшим. С моей точки зрения, близкой к позиции антипсихиатрии Рональда Лэйнга и Томаса Саса, быть сумасшедшим и притворяться им - это, в сущности, одно и то же. Безумие - это языковая игра со своими правилами. Первое состоит в том, что безумец не должен поступать разумно. Иначе его разоблачат и обвинят в симуляции. А что значит вести себя разумно? Это значит ходить на работу, читать газеты, любить жену и заботиться о детях. А что значит вести себя безумно? Бегать, рвать на себе волосы, выкрикивать нелепые слова, видеть галлюцинации? Не обязательно. А что обязательно? Перестать верить в формальные стереотипы жизни. Безумец - это всегда другой, не такой, как все. Евангельский Иисус в молодости вел себя так, что даже родные считали его сумасшедшим. Был ли Иисус шизофреником или параноиком? Формально у него были сверхценные идеи, что Он - Мессия, Сын Божий, проповедующий Царствие Небесное. Но это была только поверхность. Он очень ясно дал понять Пилату, что Царствие Его не от мира сего. Что пытался сделать Иисус? Он пытался приобщить людей к высшей сознательности (которую Он и называл Царствием Небесным) при помощи метанойи, то есть изменения разума. Его миссия была прервана. Но одно он успел сделать: он дал нам психологию. Суть ее заключалась в том, что внутреннее важнее, чем внешнее².

Тем временем, пока я в молчании рассуждал сам с собою и записывал стилем на табличке горькую жалобу мне показалось, что над моей головой явилась женщина с ликом, исполненным достоинства, и пылающими очами, зоркостью своей далеко превосходящими человеческие, поражающими живым блеском и неисчерпаемой притягательной силой; хотя была она во цвете лет, никак не верилось, чтобы она принадлежала к нашему веку Трудно было определить и ее рост, ибо казалось, что в одно и то же время она и не превышала обычной человеческой меры, и теменем касалась неба, а если бы она подняла голову повыше, то вторглась бы в самое небо и стала бы невидимой для взирающих на нее людей³.